Бытовая лексика в комедиях И.А. Крылова

Страница: 4/19

· слова-названия одежды, головных уборов, обуви: зипун, шугай, кокошник, ширинка и др.;

· слова-названия построек и их частей: изба, лачужка, клеть, овин, чулан, каморка и др.;

· слова-названия предметов домашнего обихода: лукошко, ушат, плошка и др.;

· слова-названия музыкальных инструментов: волынка, дудка;

· слова, связанные с обычаями, обрядами, суевериями: ворожба, зелье, приворот, посиделки;

· слова – названия игр, плясок: байки, жмурки, и др. [12, с.169.]

Этот перечень, по мнению Г.П. Князьковой, может быть продолжен.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что к лексике бытовой сферы относятся слова, являющиеся именами существительными, которые называют предметы и явления быта, обычаи, материально-культурные ценности.

Функции бытовой лексики в художественных произведениях многообразны. По наблюдениям Г.П. Князьковой, в травестированных поэмах конца XVIII века она чаще всего используется для создания бытовых картин.

Такая лексика встречается в портретных зарисовках, а также в сравнительных оборотах [10, с.170].

Русский XVIII век начинает эпоха Петра I - одна из важнейших вех в истории связей России со странами Западной Европы. В те времена происходила борьба за территорию Балтийского и Черного морей. На территорию Российского государства, в результате внешнеполитических, внешне экономических отношений, приходило много иноземцев: из Англии, Голландии, Австрии, Швеции, Германии, Франции и др. стран. В результате развития внешних отношений возникли культурно-исторические предпосылки для проникновения в русскую лексику иноязычных слов, различного рода заимствований. Этот процесс коснулся также и лексики бытовой сферы. Ее пополнение иностранными словами отразили памятники письменности VXIII века.

«Процесс европеизации русского литературного языка в XVIII веке продвинулся вглубь. В структуре национального русского языка осознаются морфологические и семантические соответствия формами выражения западноевропейских языков. Лексические заимствования сокращаются» [5, с.65]. Многие из заимствований проникли в русский язык еще в допетровскую эпоху, однако в начале XVIII века изменились функции многих слов. Они входили в норму литературного употребления.

В XVIII веке продолжается ознакомление общества со многими предметами западного быта. Появляются новые названия тканей: батист, брокатель, гарнитур, ситец (1768 г.), марль [10, с.187-189]; одежды: шинель, салоп; предметов личного пользования: альбом, портрет; украшений: букеты, гирлянды; экипажей: визави, фура; предметов убранства жилого помещения: абажуры, жалюзи (1793 г.), комод, софа; осветительные и обогревательные приборы: жирандоли, софиты. Развивается парикмахерское искусство: букли, шиньон; кулинарное и кондитерское искусство: десерт, сосиски, филе, фрикадели, карамель, мармелад и многое другое.

Кроме того, русское дворянство знакомится в эту эпоху с рядом новых игр: вист(1769), бостон, солитер, квинты и др.; развивается далее и быт общественный, поэтому заимствуются новые слова: карусель, клуб. Углубляется и знание западноевропейских реалий: отель, тротуар и др.

Все эти слова представляли собой довольно широкий пласт лексики, выполняющей важную роль в системе русского литературного языка XVIII века. Только с XVIII века эта лексика начала активно использоваться в художественных произведениях.

Лексика бытовой сферы в литературных памятниках XVIII века отображает предметы и явления повседневного русского быта в процессе исторического и языкового развития.

Глава II

Происхождение лексики бытовой сферы и ее функции в комедиях И.А. Крылова «Подщипа», «Пирог», «Урок дочкам», «Модная лавка»

2.1. Лексика бытовой сферы с точки зрения ее происхождения.

С осени 1797 года Крылов поселился в селе Казацком (Киевской губернии). Там он написал комедии «Подщипа» и «Пирог»

Для своего произведения «Подщипа» (другое название «Трумф»), жанр которого он определил как «шуто-трагедию», писатель нашел очень удачную форму: «сочетание принципов народного театра, народных игрищ с формой классической трагедии» [1, с.364]. Пьеса, по мнению большинства современников Крылова и позднейших исследователей его творчества, представляла собой сатиру, карикатуру на режим Павла I.

В царе Вакуле и в немецком принце Трумфе драматург едко осмеял российское самодержавие в двух его вариантах: в допетровском, старомосковском виде (царь Вакула), и в новейшем императорском, петербургско-гатчинском (принц Трумф).

В комедии «Пирог» пародировался сентиментализм, идиллическое приукрашивание действительности. В этой комедии Крылов высмеял помещицу Ужиму, воспитанную на сентиментальной литературе и говорящую чувствительными сентенциями. Ужима не желает называться Маланьей Сысоевной. Она корчит из себя сентиментальную, восторженную героиню. Желая выдать дочь за нелюбимого человека, она в то же время рисует чувствительную картину того, как будет утешать «несчастного любовника» дочери: «Мы станем читать с ним вместе элегии, где бы была ночь, луна, звезды и блестящая слеза… Ах! Я воображаю, что мы с ним зачувствуемся!» однако Ужима весьма практична и отличается нелепым самодурством, отнюдь не вяжущимся с ее наигранной чувствительностью.

Реферат опубликован: 14/01/2008