Страница: 16/26
Итак, человеческая воля абсолютно свободна. Человек абсолютно ответственен за свои поступки. Он не подчинен с необходимостью ни природе, ни даже божьей воле. Пусть, по Канту, бытие Бога проблематично. Однако и в том случае, если бы он существовал в действительности, воля человека все равно была бы свободна: Кант отвергает все концепции, согласно которым человеческое поведение безоговорочно определяется божьей волей - от христианского учения о предопределении до спинозизма, в соответствии с которым человеческие поступки суть в конечном счете поступки самого Бога. Вот как далеко заходит философ, отстаивая учение о человеческой свободе! К сожалению, кантовское обоснование этого учения действительно «таит в себе много трудного»; тут он прав. Причем это трудное связано с самой сущностью кантовской философии: оно вызывается не чем иным, как «обособлением времени и пространства от существования вещей в себе». Однако суть дела состоит не в том, что это обособление слишком радикально и с трудом приемлемо Для людей, привыкших мыслить традиционно и «некритически». Наоборот, дело в том, что концепция Канта в ряде моментов недостаточно радикальна, что она недостаточно хорошо обосновывает декларируемую им абсолютность человеческой свободы. До сих пор мы анализировали кантовскую этику в апологетическом ключе теперь пришло время внести в наш анализ элементы полемики. В упрек Канту следует поставить то обстоятельство, что его «обособление времени и пространства от существования вещей в себе» оставляет открытой возможность построения такого учения о человеческой свободе, в котором она оказывается абсолютной только на словах; на деле же оно представляет собой своеобразный квази-абсолютный детерминизм, неожиданное сочетание концепций свободы и предопределения, такое, что хотя поведение человека фактически полностью детерминировано и не зависит от его воли, но ответственность за содеянное все же возлагается исключительно на него, а не на Бога или природу. В явном виде такого учения не содержится в сочинениях Канта, однако в них нет ничего, что противоречило бы ему, а некоторые кантовские высказывания можно и прямо истолковать в соответствующем ему духе. Данное учение известно в двух вариантах, один из которых принадлежит Шеллингу а другой Шопенгауэру, причем оба философа представляют дело так что они во всем следуют Канту, лишь разъясняя, выявляя и уточняя то, что он сам хотел сказать. Создавая свои концепции, тот и другой ссылаются на кантовское учение об эмпирическом и умопостигаемом характерах человека. В чем оно состоит?
Как мы помним, свобода воли, по Канту, заключается в том, что мы можем предпочесть причинность свободы причинности природы Казалось бы, это может означать только то, что мы всегда способны предпочесть добро злу, всегда в силах определить свою волю в соответствии с нравственным законом, а не в соответствии с принципом себялюбия и личного счастья. В таком случае, если выражение «причинность природы» следовало бы понимать буквально, т. е. как физическую необходимость, то выражение “причинность свободы” естественно было бы посчитать метафорой, поскольку сам же Кант говорит о том, что категорический императив действует не на манер физической необходимости, а лишь как повеление, которое хотя и является настоятельным, но не влечет за собой немедленного и автоматического исполнения того, что повелевается. Однако когда знакомишься с учением Канта об эмпирическом и умопостигаемом характерах, создается впечатление, что он относится к выражению «свободная причинность» отнюдь не как к простой метафоре. Все таки он был сыном своего времени и галилеевская идея детерминизма была прочно укоренена в его сознании: мало того, что она господствует в его учении о природе, но она, насколько это для нее возможно, пропитывает и его концепцию свободы. В «Критике чистого разума» Кант следующим образом вводит понятие эмпирического и умопостигаемого характеров: “Но всякая действующа; причина должна иметь какой-то характер, т. е. закон своей каузальности, без которого она вообще не была бы причиной. Поэтому в субъекте чувственно воспринимаемого мира мы должны были бы во-первых, находить эмпирический характер, благодаря которому его поступки как явления стояли бы согласно постоянным законам природы в сплошной связи с другими явлениями и могли бы быть выведены из них как их условий и, следовательно, вместе с ними были бы членами единого ряда естественного порядка. Во-вторых, мы должны были бы приписывать этому субъекту еще умопостигаемый характер, который, правда, составляет причину этих поступков как явлений, но сам не подчинен никаким условиям чувственности и не относится к числу явлений. Первый можно было бы назвать также характером такой вещи в явлении, а второй - характером вещи в себе”.[61] Но что собой представляет этот умопостигаемый характер субъекта и в каком смысле он составляет причину поступков субъекта как явлений? Решающим фактором здесь выступает то кантовское «обособление времени и пространства от существования вещей в себе», о котором мы говорили. Кант продолжает: “Этот действующий субъект по своему умопостигаемому характеру не был бы подчинен никаким временным условиям, так как время есть условие только явлений, а не вещей в себе”.[62] Из того, что умопостигаемый характер не подчинен никаким условиям времени, можно сделать вывод о том, что он обладает такими общими свойствами, как изначальная заданность, неизменность и постоянство. Сам по себе умопостигаемый характер нам неизвестен, поскольку является «характером вещи в себе». О его конкретных особенностях мы узнаем опосредованно, знакомясь с эмпирическим характером, который представляет собой не что иное, как явление умопостигаемого характера. Поскольку всякая вещь в себе - это умопостигаемая причина своего явления, постольку и умопостигаемый характер - трансцендентная причина эмпирического и, следовательно, поступков обладающего им субъекта как явлений. Кант пишет: “Этот эмпирический характер в свою очередь определен в умопостигаемом характере (в способе мышления). Однако умопостигаемого характера мы не знаем, а обозначаем его посредством явлений, которые, собственно, дают непосредственное знание только о способе чувствования (об эмпирическом характере)”.[63] Таким образом, умопостигаемый характер человека выступает в виде некоего скрытого постоянно действующего фактора, определяющего поступки человека независимо от протекающего во времени потока природных причин и следствий. “Итак, разум есть постоянное условие всех произвольных поступков, в которых проявляется человек. Каждый из этих поступков, еще до того как он совершается, предопределен в эмпирическом характере человека. Для умопостигаемого характера - эмпирический характер составляет лишь его чувственную схему - нет никакого прежде или после, и всякий поступок независимо от временного отношения, в котором он находится с другими явлениями, есть непосредственное действие умопостигаемого характера чистого разума, который, стало быть, действует свободно, не определяясь динамически в цепи естественных причин ни внешними, ни внутренними, но предшествующими по времени основаниями”.[64] Умопостигаемый характер действует свободно. Значит, этот скрытый постоянный фактор, определяющий наши поступки, и есть носитель нашей свободы? Да, и притом единственный, поскольку только он, пребывая вне времени, не зависит от природной необходимости.
Реферат опубликован: 1/06/2008