Страница: 16/17
У каждого народа вырабатывается свой национальный идеал. Этом может быть идеал благородного рыцаря, мудрого шута, трудолюбивого пахаря, удачливого купца: Идеал Израиля - это Пророк. Пророк обличает пороки и язычников и своего народа. Он бунтует ради поруганной или запыленно-подзабытой Правды. Секулярный вариант Пророка - "оппозиционный журналист". Этот еврейский идеал удачнее всего выражен в призыве Галича: "Сможешь выйти на площадь в тот назначенный час?!".
Православно-русский идеал был совершенно иным. Это был идеал тихого праведника. Добрый человек Древней Руси - это молитвенник, человек, неслышно и нерекламно созидающий добро в себе и раздающий его окружающим. Не пожар, а свечка: огонек, тянущийся к небу и светящий окружающим.
Но в России к началу ХХ века произошла смена национального идеала. Сначала она захватила интеллигенцию, а затем даже церковные люди забыли о своем идеале и стали смотреть на церковную же жизнь еврейскими глазами, оценивая служение церковных пастырей по меркам совершенно нецерковным. "Всякую борьбу, всякий подвиг со стороны Церкви эмиграция мыслила лишь как политический заговор, призыв к восстанию, к свержению внешнего владычества советов. Делу духовного очищения народа, пробуждения в нем лучших человеческих свойств - делу, для которого так много потрудились при татарах и св. Алексий, и преподобный Сергий - беженское сознание не придавало почти никакого значения . Когда угроза казни нависла над головой Святейшего, некоторые круги эмиграции, не причастные ни умом ни сердцем к великому делу Церкви и личному подвигу Первосвятителя, страшно сказать - тайно желали, чтобы казнь совершилась, ибо они надеялись, что после такого удара волна народного негодования сметет советские твердыни".
И так силен в евреях революционный пафос, пророческий пафос, твердящий "мы в ответе за все", что даже в крещеных евреях, в евреях, принявших священство и даже монашество, он продолжает вспыхивать. Весьма часто приходится замечать, что этнический еврей, ставший православным священником, становится человеком "партии" и крайности. Он не может ограничить себя просто кругом своих приходских или монашеских обязанностей. Ему нужно "спасать Православие". И он или уходит в эксперименты, модернизм и экуменизм, требуя "обновления". Или же проводит "консервативную революцию", вполне по фарисейски требуя непреклонного исполнения всех предписаний Типикона и древних канонов и возмущаясь тем, что современная церковная жизнь не совсем им соответствует. И, конечно, во втором случае он и сам не замечает, что стал модернистом. Ибо это модернизм - студенту семинарии или академии писать донос на профессора, якобы уклонившегося в ересь. Ибо это модернизм - когда начинающий преподаватель-монах обходит классы и спальни семинаристов, настраивая их против старших профессоров. Ибо это модернизм - обращаться к Патриарху не с "прошениями", а с "заявлениями", в которых "смиренные иноки" "присоединяются к требованиям".
Для еврея почти невозможно не считать себя мерилом истины и православия. Все, что отличается хоть на йоту - это непременно угроза демократии, или угроза человечеству, или угроза православию. Рано или поздно еврей, поначалу робко-смиренный, все же ощутит себя цензором. "Великий Инквизитор" всех времен и народов - Торквемада - был крещёным евреем.
Заключение.
История Новейшего времени достаточно наглядно показывает притяжения и отталкивания русских и евреев. Если однозначный идеал еврея - открытое, динамичное, передовое общество, то у русских таких симпатий две: революционно-динамичное общество в американском духе и одновременно - помпезно-монументальная империя в духе "Третьего Рима". Российская история 20-го столетия наглядно колебалась между этими двумя предпочтениями; сответствено этому менялись и русско-еврейские отношения - от достаточно теплых и даже братских (достаточно сказать, что ядро советской разведки в 20-е годы составляли именно евреи) до политики государственного антисемитизма. Аналогично сразу же меняется и отношение евреев к "этой стране", поскольку для них величие и блеск государственно-бюрократической машины, столь близкие сердцу руского человека, не вызывают ничего, кроме презрения и раздражения. В настоящий момент наше общество в очередной раз находится на этапе перестройки, поэтому сейчас еврейский вопрос (если не раздувать его искусственно) практически снят. Однако, с очевидностью, не за горами и новый этап "империзации" общества, который опять вызовет у евреев негативную реакцию. Новый виток русско-еврейского противостояния поэтому неизбежен, и компенсировать его можно рядом моментов, среди которых важнейшими видятся: сохранение максимально возможной разумной свободы передвижения (т.е. эмиграции) и хорошие отношения с государством Израиль
Реферат опубликован: 6/04/2010