Страница: 2/3
В современном религиоведении отсутствует единое понятие слова "мистицизм". Ряд авторов связывают мистицизм с шаманизмом и магией, рассматривая шаманизм как первоначальную форму мистицизма и как исходную форму религии вообще. Мистицизм есть особая форма мировосприятия, основанная на ощущении более или менее полной идентичности духовного начала человека как субъекта культовой деятельности с силами, обуславливающими бытие всего мира, со сверхъестественной реальностью.
С мифологическим сознанием мистицизм роднит непосредственное переживание единства с этими силами, но разделяет то, что в первом случае носителем этого сознания является группа, некий коллектив, из которого индивид не вычленяет себя в качестве самоценной и отдельной от него сущности, а во втором - отдельная личность, выпавшая в ходе общественного развития из своего первичного социально-природного места и ценой индивидуальных усилий восстанавливающая утраченную слиянность на более высоком, филофизированном уровне. Вообще говоря, мифологическое сознание есть форма группового культового сознания, мистициз - индивидуалистического.
Мифологическое сознание рождает мистицизм спонтанно, на том этапе, когда оформляется институт священнослужителей. С двумя типами религионого сознания - мифологическим и мистическим - был связан идентичный состав религиозных деятелей. Носителями мистицизма выступало монашество - буддийское в Японии, саньясины в Индии. А носителями мифологического сознания и в Японии, и в Индии являлись жрицы. Наконец, на периферии, в рамках "народной религии" существовали многочисленные фигуры, еще более архаичные, чем жрецы, но также связанные с мифологическим сознанием, - разнообразные шаманы, маги, чародеи, особенно значимые для японской традиции. Если жречество представляло, условно говоря, религиозную ветвь мифологического сознания, то шаманы и маги
- магическую.
Хотя категории религиозных деятелей были идентичны в обеих религиозных традициях, их положение по отношению к общественной системе в целом в Индии и Японии значительно различались. Функции идеологизации, поддержания и освящения общественной структуры в этих странах осуществляли разные категории религиозных деятелей.
В Индии в таком качестве выступали жрецы-брахманы, находившиеся наверху кастовой иерархии и обслуживающие религиозные потребности остальных групп в соответствии с их кастовой принадлежностью. Кастовая форма религиозных отношений была неразрывно слита с традиционной, кастовой системой общественных отношений и освящала ее, будучи прочно вписана в надстройку традиционного общества.
Напротив, монах-саньясин в Индии являлся сугубым индивидуалистом, никакими узами не связанным с обществом, не несущим никакой общественной нагрузки даже в той мере, в какой ею было обременено монашество в других конфессиональных системах. Его удел - только мистический поиск богослияния.
Буддийское монашество в Японии выступало как главный обновитель религиозной традиции: основоположниками всех крупнейших течений местного буддизма были монахи. Но в отличии от индийских монахов, японское монашество было тесно связано с общественно-политической системой и государственностью, вплоть до выполнения функций полицейского надзора. Монашество даже вмешивалось в политическую жизнь страны. Для Японии была характерна прочная связь монастырей со всей системой социально-политической организации.
Следует оговорится, что описанная нами дифференциация функций различных типов религиозных деятелей в индийской и японской традициях, разумеется, достаточно схематична. На практике нередки были случаи, когда храмовой жрец собирал вокруг себя учеников и представал ярчайшим мистиком и обновителем религии например, основатель одной из первых новых религий Куродзуми-кё Мунэтада.
Важно подчеркнуть, что непосредственно с традиционной надстройкой были связаны в одной случае жрецы, в другом - монашество, а прочие категории религиозных деятелей не были в нее интегрированы достаточно прочно, находились в сравнительно свободном состояние.
С особенностями же мифологического и мистического компонентов религиозной традиции этих стран, не разделявших, по сути, творца и творение связана еще одна весьма важная черта. В синтонизме нет сказания о сотворение человека, ибо между человеком и ками нет существенной разницы, каждый род имеет своим предком ками. Предполагается, что при определенных обстоятельствах любой может превратиться в ками после смерти. Например, как живой ками рассматривался и император.
Непроходимой грани между человеком и сверхъестественным началом не было и в японском буддизме, большинство сект которого исходило от отождествления всех живых существ, всех вещей с космическим Буддой.
Монахи-саньясины находились за бортом кастовой системы и соответсвенно считались ритуально нечистыми. Однако, обладая высшим религиозным знанием, они в сознании масс наделялись возможностью полного контроля над материальной природой. Вера в магические чары религиозного наставника-саньясина (сиддхи) соединяла в одном и том же лице мифомагизм и мистицизм. Сверхъестественные способности не даровались автоматически ни правом рождения, ни милостью божества, они по логике индусского мистицизма создавались ценой индивидуальных усилий под руководством наставника. Впрочем, наставник в некоторых течениях мог наделить ученика магическими способностями, волевым актом передать их ему.
Реферат опубликован: 21/11/2007