Страница: 1/3
План
1. Церковнославянская письменность:
а) основные письменные источники
б) деятельность древнерусских переводчиков
в) примеры переводов
2. Церковнославянский язык на Руси:
а) обрусение текстов древней Болгарии
б) значение особенностей местных говоров
в) возникновение училищ
г) особенности изложения текстов
3. Деловой язык домонгольского периода
Церковнославянская письменность.
Как известно, из славянских языков первым получил литературное употребление язык церковнославянский. Здесь не место распространяться о том, славянскому племени принадлежал этот язык- болгарам или паннойцам;
для нас важно толко то, что он был потреблен Кириллом и Мефодием для переводов с греческого и что после Кирилла и Мефодия он сделался литературным языков сперва болгар, потом сербов и русских. Таким образом,
этот язык сделался общим литературным языком всех православных славян и были моменты, когда, казалось, он готов был сделаться литературным языком всего славянства, общеславянским языком.
Кирилл и Мефодий ограничили свою литературную деятельность переводом книг св. Писания Нового и Ветхого завета, некоторых богослужебных и Кормчей , или Номоканона. Трудолюбивые ученики Кирилла и Мефодия и их переемники в Болгарии в блестящую эпоху царя Симеона перевели на церковнославянский язык с греческого огромное количество житий святых, творений отцов церкви, хронографов, повестей и т. п., что вместе с несколькими оригинальными произведениями болгарских литературных деятелей составило довольно значительную по объему литературу.
Переводы, сделанные Кириллом и Мефодием и их преемниками в Болгарии, не были одинаковы по достоинству. Последнее зависело как от личности переводчиков, так и от качества оригинала. Простой по содержанию текст Евангелия и книг Ветхого завета, переведенный знатоками греческого языка, образованными Кириллом и Мефодием или их учениками под их руководством, был передан по-церковнославянски и точно, и вполне удобопонятно. Переводчики, передавая греческие слова и выражения по-славянски, не стремились к буквальности, не старались передавать оригинал слово в слово , но заботились прежде всего об передаче смысла и об удобопонятности. Благодаря этому древний церковнославянский текст Евангелия таков, что почти не оставляет желать лучшего, и стоит несравненно выше исправленного текста, употребляемого теперь в нашей церкви. Исправители, жившие и действовавшие в разное время и в разных местах, стараясь приблизить его к оригиналу значительно ухудшили его и в некоторых местах лишили его главного свойства- ясности.
Греческий текст богослужебных песнопений, находящихся в октоихе, ирмолое, минеях и т. п., не может хвалиться особенною простотою и удобопонятностью. Богослужебные песнопения были у греков написаны стихами, нередко с разными пиитическими хитростями. Требования ритма и акростиха заставляли поэтов давать малоестественное расположение словам , отделять дополнение от глагола, определение от определяемого и т. п. Славянские переводчики большей части богослужебных песнопений оказались недостаточно сильными для ими на себя работы. Они плохо понимали греческий язык гимнов с их риторикой , с их неправильным расположением слов, с их возвышенными словами. Живой славянский язык, которым они владели, оказывается недостаточным для передачи оригинала. Поэтому они были нередко принуждаемы к буквальному переводу, передаче слова за словом, формы за формою и т. д. Отсюда в их труде тот же неестественный порядок слов, как и в оригинале, с тою особенностью вдобавок, что у греков, например, определение с определяемым стояли всегда, как следует, в одном падеже, а у славянских переводчиков зачастую определение стояло в другом падеже, в том, какой имело один падеж, согласно с требованиями славянского языка, а его определение стояло в другом падеже, в том, какой имело в греческом подлиннике. Сложные греческие слова при точной их передаче славянскими также сложными словами нередко теряли весь свой смысл, т. е. славянские слова, сочиненные переводчиками, были для славян непонятными, лишенными всякого смысла. Для примера взять тропарь святителям "Правило веры и образ кроткости" или ирмос заутрени. Последний читается в древнем переводе так`: "Волною морескою съкрывъшаго дръвле гонителя мучителя подъ землею съкрыша съпасеныихъ дети; нъ мы яко отроковица господеви поимъ; славьно бь прославися". Трудно без греческого текста догадаться, что подлежащее в первой части ирмоса- дъти, что прямое дополнение к съкрыша- съкрывъшаго, что гонителя мучителя зависит от съкрывъшаго, что смысл первой части таков: дети спасенного скрыли под землею того, который в древности покрыл морскою волною гонителя-мучителя.
Жития святых и творения отцов церкви были написаны в Греции в разное время разными лицами и были разнообразны и по содержанию, и по изложению. Часть их отличалась до известной степени простотой содержания и изложения , и переводчики могли справиться с ними без большого затруднения. Вследствии этого мы имеем довольно большое количество удобопонятных и вообще удачно выполненных церковнославянских переводов житий и небольшое количество таких же переводов отеческих творений. Между последними можно отметить перевод панедект инока Антиоха, содержащий в себе нравственные наставления; он сохранился, между прочим, в русском списке 11 в. Также можно отметить перевод поучений Кирилла Иерусалимского, он сохранился в русском списке 12-13 вв. Другие жития и особенно отеческие творения, будучи просты по содержанию, отличались искусственностью изложения. Здесь все зависело от переводчика. Если умел вникнуть в смысл и отнестись к оригиналу более или менее свободно, его перевод был удобопонятен, если же он старался лишь о том, чтобы передавать оригинал буквально, слово за словом, то получалось нечто бесполезное для тех, для кого он переводил. К числу удачных переводов могут быть отнесены произведения любимого у греков и славян отца церкви, прекрасного оратора Иоанна Златоуста. Очевидно, над ними потрудились лучшие литературные силы. Некоторые отеческие творения были таковы, что сами греки нуждались для понимания их в коментариях. Таковы творения Григория Богослова. Они были переведены в древней Болгарии на церковнославянский язык, но переведены более или менее буквально, потому и неудобнопонятно. Отсюда темнота перевода "Лествицы" Иоанна Лествичника, посвященной аскетической морали и нередко дающей тонкий анализ психических явлений. Впрочем, образованные, хорошо подготовленные переводчики справлялись даже с трудными текстами. Представителем их может быть признан Иоанн экзарх болгарский, переведший "Богословие" Иоанна Дамаскина и оставивший нам интересное рассуждение о том, как должно переводить.
Реферат опубликован: 20/08/2009