Страница: 15/17
И все к небытию стремится,
Чтоб бытию причастным быть.
Когда Гете узнал о том, что эти строки начертаны золотыми буквами на стене зала заседаний Берлинского общества друзей естествознания, он счел необходимым откликнуться на «эту глупость» стихотворением «Завет». Оно построено как бы на обратном тезисе: «Кто жил, в ничто не обратится!». Но, по существу, это стихотворение лишь поясняет ход мысли в «Одно и все». Неизменность вечных законов вселенной является залогом того, что человечество буде все более приближаться к их познанию. Строки:
Воздай хваленья, земнородный,
Тому, кто звездам кругоходный
Торжественно наметил путь .[15] –
относятся к Копернику, проникшему в важнейший закон мироздания, а не к богу.
Подобно тому, как планеты вращаются вокруг солнц, светилом «второго бытия», вокруг которого вращаются нравственные усилия человечества, является «взыскательная совесть», нравственный долг, следуя которому, человечество приближается к искомому гармоническому порядку. Только не забывая об этих двух открывшихся человеку истинах ( познавательного и нравственного порядка) можно довериться чувствам как орудию познания, познавать внешний мир через мир внутренний, общество через его отдельного члена и человечество через одного человека; лишь при таком условии обманы сменяются победой. Все, что человек делает не в соответствии с этими двумя истинами - неплодотворно ( отсюда – «Лишь плодотворное цени!») и наоборот, там, где человек руководствуется ими,
В ничто прошедшее не канет,
Грядущее досрочно манит,
И вечностью заполнен миг.
Продолжая следовать философии Спинозы, Гете отождествляет понятие божества с природой, бог как личность для него не существует. Природа есть сама по себе животворящая сила, которую человек, составляющий часть ее, должен стремиться постичь. Эти положения развиваются в цикле "Бог и мир".
Пусть пока лишь немногие прозревают цель мироздания, но они доверяют свое знание идущим за ними,
А лучшей доли смертным нет!
6. Заключение.
В позднем творчестве Гете ясно прослеживаются две тенденции. С одной стороны, Гете еще не вполне отошел от им же самим вместе с Шиллером созданного «ваймарского классицизма». Это вытекает, например, из композиции второй части «Фауста». С другой стороны, писатель не мог не испытывать влияния широко распространившегося романтизма. Скорее всего, следует говорить о синтезе этих двух направлений в его позднем творчестве.
Сие, правда, весьма своеобразно, отразилось и в его поздней лирике, и в «Западно-восточном диване», и в «Годах странствий .» ,и во второй части « Фауста». Сохранилось следующее, вполне в романтическом духе, высказывание Гете:«В «Фаусте» я черпал из своего внутреннего мира, удача сопутствовала мне, так как все это было еще достаточно близко»[16]. Не правда ли, очень напоминает один из принципов романтизма - построение собственной реальности внутри себя, так сказать, на базе своего внутреннего же мира. Как уже было отмечено, в романтических произведениях главный герой обычно гибнет, не умея преодолеть противоречия между своим внутренним миром и реальностью. Фауст гибнет тоже, но его противоречие в конце концов оказывается разрешенным! Его гибель, собственно, ставит логическую точку в произведении, гибель физическая, но не духовная. Он достиг своего «высшего мига», высшей точки своего жизненного пути. Дальше мог быть только спуск вниз.
«Западно-восточный диван» - одна из вершин творчества Гете, одна из самых больших высот его лирики. Как уже говорилось в главе, посвященной ЗВД, здесь можно найти романтические черты, например, столь любимое романтиками использование восточных мотивов в поэзии. Однако, Гете не просто использует восточную орнаментику для обрамления западного содержания, но органически объединяет Восток и Запад (во всех смыслах) в лирике ЗВД. К другим романтическим чертам ЗВД можно причислить многочисленные любовные мотивы, правда, в соответствии с восточной традицией, служащие лишь маской для выражения более серьезных мыслей; и кроме того, Гете, как и в «Фаусте», «черпает из своего внутреннего мира».
Реферат опубликован: 13/05/2008