Страница: 12/38
По делу Татьяна Сливенко против Латвии, где Российская Федерация участвует в качестве третьего лица на стороне заявителей, являющихся её гражданами, возник вопрос о так называемых «квази-оговорках». Правительство Латвии утверждало, что Суд не вправе рассматривать жалобу заявителей, так как предполагаемые нарушения были допущены в ходе, исполнения Латвией и Российской Федерацией международного договора от 30 апреля 1994 года о выводе российских войск. Как полагало Правительство Латвии, ратификация Латвийской Республикой в 1997 году Конвенции была основана на том, что положения Договора от 30 апреля 1974 года полностью соответствуют конвенционным положениям. Правительство Латвии также обратило внимание Суда на то, что вывод войск иностранного государства был необходим для обеспечения суверенитета и национальной безопасности Латвии. Таким образом, обязательства по Конвенции должны быть подчинены «квази-оговорке» в отношении Договора 1994.
Суд не разделил указанную точку зрения, отметив в решении о приемлемости от 23 января 2002 года следующее: «Совместное толкование статей 1 и 57 Конвенции свидетельствует, что ратификация государством Конвенции предполагает, что действующее законодательство страны полностью соответствует конвенционным положениям. Если в правовой системе имеются какие-либо законы, противоречащие Конвенции, то государство имеет право сделать оговорку согласно статье 57 Конвенции. Любая оговорка должна соответствовать критериям, изложенным в статье 57. «Квази-оговорка», на которую ссылается правительство Латвии, не соответствует вышеуказанным критериям. В силу данного обстоятельства Договор от 30 апреля 1994 года не является препятствием для того, чтобы Суд рассмотрел жалобу заявителей». Европейский суд рассмотрел жалобу и признал её приемлемой применительно к статье 5, 8 и 14 Конвенции.
По делу Jecius v. Lithuania заявитель утверждал, что Правительство Литвы нарушило конвенционные положения, содержащиеся в параграфе 3 статьи 5 Конвенции , согласно которым «каждое лицо подвергнутое аресту или задержанию в соответствии с положениями подпункта (с) параграфа 1 настоящей статьи, незамедлительно доставляется к судье или к иному лицу, уполномоченному законом осуществлять судебные функции, и имеет право на судебное разбирательство в течении разумного срока или на освобождение до суда.
Правительство Литвы, для обоснования своей позиции по делу сослалось на оговорку, сделанную им при ратификации Конвенции. Указанная оговорка предусматривает, что «положения статьи 5 параграфа 3 Конвенции не наносят ущерба действию статьи 104 УПК Республики Литвы в редакции от 19 июля 1994 года, в силу которой лицо, подозреваемое в совершении преступления, может быть заключено под стражу по решению прокурора. Указанная оговорка будет действовать в течение 1 года с момента вступления Конвенции в силу для Республики Литва».
В решении от 31 июля 2000 года по данному делу Европейский Суд отметил, что «оговорка сформулирована достаточно четко, ясно и, таким образом, полностью отвечает требованиям, изложенным в статье 57 Конвенции». Учитывая вышеизложенное, Суд не обнаружил в действиях правительства Литвы нарушения параграфа 3 статьи 5 Конвенции. [21, стр. 19]
Таким образом, к вопросу действительности оговорок, да и вообще к вопросам права Суд подходит исходя не столько из формальной трактовки текста, а из сути, функционального смысла заложенных в Конвенции правовых норм, что лично у меня вызывает только уважение к данному институту.
В связи с вышеизложенным, мне представляется проблемным вопрос выполнения Российской Федерацией требования о кратком изложении закона, противоречащего конвенционным положениям в части норм УПК РСФСР от 27.10.1960 года, т.к. ,как минимум, не ясно из теста оговорки какой же именно порядок ареста, содержание под стражей и задержание лиц, подозреваемых в совершении преступления устанавливают данные нормы.
Реферат опубликован: 17/01/2007