яРПЮМХЖЮ: 2/11
В зал вкатываются две машины -- хирургическая и протезная.
Оаким отворачивается от них, но они подъезжают к нему и останавливаются.
Первая машина протягивает сверкающие захваты и суставчатые щупальца и крепко держит его.
-- Человеческие руки слабы, -говорит Анубис. -Да будут они удалены.
Человек кричит, слыша жужжание пил. Затем он теряет сознание. Мертвые продолжают свой танец.
Когда Оаким приходит в себя, по бокам у него висят две серебряные руки, холодные и нечувствительные. Он сгибает пальцы.
-- А человеческие ноги медлительны и подвержены утомлению. Да будут те, что он имел, заменены на неустающий металл.
Когда Оаким приходит в себя второй раз, он стоит на серебряных колоннах. Язык Анубиса мечется меж клыков:
-- Положи правую руку в огонь, -- говорит он, пока та не достигает огненной красноты.
Мертвые ведут свои мертвые разговоры и пьют вино, не ощущая его вкуса, и обнимают друг друга без удовольствия.
Рука накаляется добела.
-- Теперь, -- говорит Анубис, -- возьми свою мужскую плоть в правую руку и сожги ее.
Оаким облизывает губы.
-- Хозяин .
-- Выполняй!
Он делает это и падает без сознания. Когда он вновь приходит в себя и смотрит вниз, то весь он из мерцающего серебра, бесполый и сильный. Он касается своего лба и слышит звон металла о металл.
-- Как ты себя чувствуешь, Оаким? -- спрашивает Анубис.
-- Я не знаю, -- отвечает он, и голос его странен и резок.
Анубис щелкает пальцами, и ближняя сторона хирургической машины становится зеркалом.
-- Взгляни на себя.
Оаким смотрит на свою голову -- блестящее яйцо, на свои глаза -- желтые линзы, на свою грудь -- мерцающий бочонок.
-- Люди могут начинать и заканчивать существование разными путями, -- говорит Анубис -- Некоторые могут начинать как машины и понемногу добывать себе человечность. Другие могут заканчивать как машины, теряя человечность понемногу в течение жизни. Потерянное всегда можно вернуть, приобретенное всегда можно потерять. Что ты такое, Оаким, человек или машина?
-- Я не знаю.
-- Тогда позволь мне запутать тебя еще сильнее.
Анубис щелкает пальцами, руки и ноги Оакима отваливаются и падают. Его металлический торс грохочет о камень и катится к подножию трона.
-- Теперь ты не можешь двигаться, -- говорит Анубис. Он дотрагивается ногой до крошечного выключателя на затылке Оакима.
-- Теперь у тебя отсутствуют все чувства, кроме слуха.
-- Да, -- отвечает Оаким.
-- Сейчас к тебе подключается кабель. Ты не чувствуешь ничего, но сознание твое открывается и ты становишься частью машины, которая контролирует и поддерживает весь этот мир.
-- Теперь смотри на него на весь!
Он не чувствует своего тела, механического и разъятого. Он знает только волны энергии, что текут сквозь Дом Мертвых, и он течет вместе с ними и сознает все бесцветные цвета конечностной перцепции . Затем вновь слышит он голос Анубиса:
-- Теперь ты знаешь каждую тень в Доме Мертвых .
-- Да.
-- Взгляни же на то, что лежит за его пределами!
Звезды, звезды, рассеянные звезды, и тьма между ними. Они вздрагивают и искажаются, вспыхивают и изгибаются, и мчатся к нему, и проносятся мимо. Они сияют глазами ангелов, они и близко, и далеко, в. вечности, сквозь которую он движется. Но нет здесь реального времени и реального движения, лишь . само пространство меняется вокруг -- него. Пылающий жертвенник голубого солнца мгновение парит рядом с ним, и затем опять все вокруг становится тьмой, и снова звезды, звезды, рассеянные звезды .
-- Что является одновременно величайшим благословением и величайшим проклятием Вселенной?
пЕТЕПЮР НОСАКХЙНБЮМ: 8/08/2008