Страница: 3/4
Стремление к гармонии, органическому синтезу между религией, философией и опытной наукой имеет огромное значение не только для судеб любой национальной культуры, но и для человеческой цивилизации в целом. В первом случае оно способствует сглаживанию искусственного и гибельного противостояния между духовенством и творческой интеллигенцией, между “физиками” и “лириками”, в конечно счете между “элитой” и “народом”, разлад между которыми чреват революцией и гибелью культурных ценностей; во втором случае – позволяет нейтрализовать разрушительные последствия “чистой” науки, современной технократии, часто лишенных духовных тормозов и уже сейчас ведущих человечество к гибели. Стоит только вообразить, что было бы с нами, если бы научные гении типа Эйнштейна и Сахарова были бы одновременно и бездушными политиками- нигилистами типа Гитлера или Сталина! С этой точки зрения философия всеединства и в наше время представляется весьма актуальной.
В тесной связи с религиозным характером учения Соловьева находится, и преобладание в нем нравственного начала, хотя он и его последователи много внимания уделяли как практическим научным изысканиям, так и вопросам эстетики. Подобно Паскалю и Канту, сего “категорическим императивом”, Соловьев был убежден, что каждая душа “по природе – христианка”. Лучше всего христианское мироощущение Соловьева было выражено им в таких строках:
Смерть и время царят на земле,
Ты владыками их не зови.
Все, кружась, исчезает во мгле,
Неподвижно лишь солнце любви.
В десятитомном Собрании сочинений В.С. Соловьева, изданном лишь в 1911 — 1914 гг., нет теоретических работ, посвященных собственно культуре как предмету особого осмысления; однако все творчество философа буквально пронизано поисками ответа на вопрос: что есть Истина, Добро и Красота в их взаимосвязи и вселенском развитии, а ведь именно эти чисто человеческие идеалы и составляют содержание культуры. Соловьев собирался посвятить каждому из них особое исследование, но наиболее полно удалось ему это осуществить лишь в отношение Добра; отсюда — преимущественно нравственный пафос его творческого наследия ("Оправдание Добра", 1897).
Культурная эстафета
По Соловьеву, три “кита”, на которых покоится наша нравственность, это свойственные человеку от природы чувства “стыда”, “жалости” и “благоговения”. При этом под чувством стыда Соловьев понимал, прежде всего, человеческую совесть, которая стоит выше ума и делает человека венцом творения. Несомненно, что совестливый человек “человечнее” умного, который может быть и злым и вредным, опасным для других людей. Первые два чувства хорошо известны и не требуют особых пояснений, хотя совестливость и жалость, кажется, сдают свои позиции в условиях современной цивилизации с ее культом прагматизма и гедонизма и изощренными орудиями массового уничтожения (душегубки, разные формы геноцида).
Именно "благоговение", под которым философ понимал наше преклонение перед духовным и материальным наследием предков, есть главное условие преемственности и существования любой национальной культуры. “Я не могу не чувствовать благодарности и благоговения, - пишет он, - к тем людям, которые своими трудами и подвигами вывели мой народ из дикого состояния и довели его до той степени культуры, на которой он теперь находится”. Иными словами, любой подлинно культурный человек не может не ощущать своего неоплатного долга перед предками за завещанные ими духовные и материальные богатства, обязан сохранять и приумножать их и, в свою очередь, передавать потомкам культурную эстафету, повинуясь тому внутреннему велению к добру, которое Кант называл “категорическим императивом”.
Другим очень важным положением стала мысль Соловьева о том, что главнейшими сферами, где формируется человек как личность, являются семья, народ и все человечество, а не классы, сословия или другие более мелкие социальные общности.
Последователь и "разработчик" восходящей еще к античности философской "теории всеединства", согласно которой "единое должно существовать не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех", Соловьев выступал против любых видов национализма и считал, что под истинной Россией следует понимать не только "великоросов", а широкую семью народов, объединенных не силой, а добровольно, на основе согласия и христианской любви. Призывая, в духе библейской заповеди, любить все народы как свой собственный, Соловьев отвергал славянофильскую и панславистскую самодостаточность и противопоставление России Европе. Больше того, ему были чужды "державная" имперская Россия и прислуживающая ей официальная церковь. Эти взгляды в той или иной степени нашли отражение у целой школы его последователей — русских религиозных философов "серебряного века", таких, как Н.А. Бердяев (см.), С.Л. Франк и некоторые другие, представленные в сборнике "Вехи" (см.).
Реферат опубликован: 17/04/2009