Страница: 28/35
В своей работе мне хотелось бы остановиться на ключевых моментах переведенных разными специалистами. Читая различные варианты, в первой же главе можно обнаружить различный подход к переводу отрывка:
"Do cats eat bats? Do cats eat bats?" and sometimes "Do bats eat cats?" for, you see, as she couldn't answer either question, it didn't much matter which way she put it".
Например, у Набокова мы видим:
«Кошки на крыше, летучие мыши . А потом слова путались и выходило что-то несуразное: летучие кошки, мыши на крыше .»
Набоков постарался сохранить рифму переделать фразу так, чтобы ее можно было запутать во втором варианте, что не очень получилось в переводе Орла:
«Интересно, кошки едят летучих мышей?»
Алиса зевнула и уже задремывая, все повторяла:
«Мышки едят летучих кошек?» Но это было совершенно все равно, потому что ни на тот, ни на другой вопрос у Алисы ответа не было».
Здесь мы видим практически дословный перевод, в отличие от Бориса Заходера, который представил это так:
« - Скушает кошка летучую мышку?
- Скушает кошка летучую мышка? А иногда у нее получалось:
- Скушает мышка летучую кошку? Или даже так:
- Скушает мышка летучую мошку?
Не всели равно, о чем спрашивать, если ответа все равно не получишь, правда?»
В ключевой фразе отчетливо различается такой стилистический прием, как аллитерация, то есть повторение однородных согласных, придающее литературному тексту особую звуковую и интонационную выразительность.
В данном случае мы видим повторение шипящей «Ш», что создает несколько усыпляющий, успокаивающий эффект, необходимый по контексту, удивительно то, что его нет в самом оригинале, однако, в русской версии аллитерация «ш» более чем органична.
Также, на мой взгляд удачен вариант Демуровой:
«Алиса сонно бормотала:
- Едет ли кошки мошек?
- Едет ли кошки мошек?
Иногда у нее получалось:
- Едят ли мошки кошек?»
Димурова объясняет замену летучих мышей (Bats) на мошек необходимостью сохранить рифму оригинала.
Далее бросается в глаза разница в передаче словосочетания «Orange Marmalade».
У Набокова – это «Клубничное варенье», что конечно, более знакомо русскому ребенку, чем апельсиновый мармелад в банке.
У Орла – это «Клюква в сахаре», а у Заходера «апельсиновое варение», что может вызвать некоторое недоумение, так как мало кто предполагает, что из апельсинов можно сварить варенье.
Немного абсурдный перевод дает Димурова:
«Пролетая мимо полок, она прихватила банку с вареньем. На ней было написано «Апельсиновое», но, увы! Она оказалась пустой». На самом деле, из чего можно заключить, что эта банка с вареньем, если она пустая.
Вторая глава называется «The Pool of Tears», что Димурова и Орел перевели как «Море слез». Заходер, как «Глава в которой Алиса купается в слезах», а Набоков, что интересно, не дал никакого названия. Он просто озаглавил ее «Продолжение», очевидно, считая, что вторая глава является лишь логическим продолжением, и не несет достаточной смысловой нагрузки, отдельно от первой главы.
Третья глава называется «Caucus – Race and Long Tile». Термин «Caucus» возник в США, он обозначал собрание лидеров фракции по вопросу о кандидате или политической линии. Англичане заимствовали этот термин, слегка изменив его значение; они применяли его в отношении строго дисциплинированной организации, управляемой комитетом. Обычно этот термин употреблялся членами одной партии в уничижительном смысле, когда речь шла о партии противников.
Возможно, Кэрролл употребил этот термин символически, имея в виду, что члены комитетов различных партий обычно заняты бессмысленной беготней, которая ни к чему не приведет, причем каждый стремится ухватить себе кусок пожирнее.
Поскольку у Кэрролла «Caucus - Race» представлена в виде игры, Набоков переиначил ее как «игра в куралесы».
Куролесить, по Далю - это «дурить, строить шалости, проказить; вести себя странно, необычно, как не в своем уме» [38, 49с].
Реферат опубликован: 14/06/2009