Страница: 8/17
короткую молитву, из громкоговорителя льется такая же успокаивающая музыка, как
в супермаркетах. Все, что остается - пепел, - хоронят под одинаковыми плитами на
кладбище, которое не отличишь от площадки для гольфа.
Раньше англичане не хуже других народов уважали своих мертвецов. Войди в любой
из готических соборов и увидишь средневековые саркофаги с горизонтальными
статуями покойников - он в мраморном панцире, рука об руку с женой, облаченной в
свадебное платье; можно бродить по старым кладбищам и изумляться откровенности
старинных надписей на гробовых плитах: "Здесь покоятся кости Элизабет Шарлотт,
рожденной девицей, умершей потаскухой. Но она была девицей до семнадцати лет,
что неслыханно в городе Абердин". А сегодня такие надписи запрещены и ни
саркофагов, ни посмертных масок не делают.
Страшная жестокость палачей шестнадцатого века показывает, до какой степени
участь тела по тогдашним понятиям решала участь души. Вспарывали повешенных,
пока те еще были живы, и сжигали кишки; сдирали кожу с разбойников; делали из
вскрытия анатомический театр для учащихся хирургов и публики. Тогда еще была
сильна языческая вера в то, что цельность тела обеспечивает загробную жизнь
души. Даже великий свободный мыслитель и экономист Иеремия Бентам завещал свой
труп Лондонскому университету на вечное хранение. Его автоикона до сих пор
шокирует публику прямо при входе в главный колледж университета. Иеремия Бентам
сидит гораздо более живой, чем Ленин. Его автоикона состоит из скелета,
искусственной кожи и праздничного костюма. Голова, к сожалению, дала усадку: на
тело поставили желтоватую восковую копию. Настоящая голова, пугающая стеклянными
глазами и лопнувшими красными жилами, щерится у его ног под стеклянным
колоколом.
Смерть была обрядом: к нему люди готовились, как к свадьбе. Дарили друг другу
гробы, пробовали на вкус разные бальзамирующие жидкости. Великий хирург Уильям
Хантер не мог гарантировать живущим исцеление, но обреченным умереть - особенно
красавицам - он обещал нетленные останки. Анонимный поэт восемнадцатого века
писал, что усопшая госпожа Ван Бутчел благодаря бальзаму Хантера "стала еще
красивее, слаще и сочнее, чем когда она была жива". Поэт поздравил вдовца с тем,
что ему досталось "редкое сокровище: жена с ровным нравом". Тогда и гробовщик не
стыдился показывать свой товар тяжело больным клиентам. Художников тоже
приглашали к смертному одру, они не только снимали маску покойника, но и
малевали портрет целого семейства у постели усопшей матери или умершего ребенка.
Мы видим дворянина семнадцатого века Томаса Эстона, сидящего со своими детьми у
постели жены, умирающей от родов. Слез нет, его дочери даже позируют. В левой
руке Томас Эстон держит череп, у его ног стоит гробик для новорожденного, обитый
черным бархатом: торжественное, но отнюдь не трагическое зрелище. Английский
протестант был абсолютно убежден в том, что при покаянии и соблюдении всех
правил умирающий христианин уплывает в лучшую жизнь, поэтому показывать
неуместное горе - обидеть Бога.
Массовые смерти первой мировой войны до того затопили наше общество похоронными
обрядами, что смерть навсегда утратила свою поэзию. Люди, увидевшие ад в окопах,
уже не верили в Страшный суд. Сегодня после смерти близкого родственника
обращаются к адвокатам, а не к священникам: их волнует судьба имущества, но не
души.
"Маленькая мисс Мэффит сидела на тумбочке / И ела свой творог с пенками. /
Подошел большой паук, сел рядом с ней / И испугал маленькую мисс Мэффит". Каждый
английский ребенок знает эту старинную песенку: она внушает детям, что пауков
надо уважать и нельзя убивать. Если бы Свидригайлов из романа Достоевского вдруг
очутился в Англии, он поверил бы, что очутился в аду: в бане с пауками.
Англичанин, прежде чем принять ванну, вместо того чтобы открыть краны и смыть
все живое из ванны, всегда становится на колени и мылом помогает пауку,
застрявшему в ванне, выкарабкаться и спастись. (Англичанка выбегает из ванной и
зовет первого попавшегося мужчину на помощь). Не только детские песни, но и
история говорит нам, что паук - тварь назидательная. Средневековый шотландский
король Роберт Брюс, посаженный в подвал, подружился с пауком, который каждый
вечер штопал свою паутину и своим примером убедил короля не сдаваться.
В наших темных, сырых замках и дворцах пауки замечательно размножались: недаром
первым пауковедом в мире стал англичанин. С семнадцатого века ученые, священники
и врачи ловили пауков, смотрели на них в микроскоп, разводили их, разрезали и
Реферат опубликован: 20/07/2006